Бальтазар, державший совет с несколькими своими приближенными, вскочил с места вне себя от изумления. Однако удивление на его красивом лице быстро сменилось мрачной решимостью.
- Ах, Фукуро. – с заметным сожалением произнес монах. – Твое появление здесь наглядно демонстрирует мне, как я ошибался, тратя силы на организацию своей армии.
- А ты собирал войско, чтобы бросить против меня или же устранить Сэндай и Абазигала на пути к Трону? – буднично осведомилась Канни, зорко озирая зал, чтобы оценить расстановку сил неприятеля.
- Мэлиссан распознала во мне дитя Баала. Как и в Сэндай, в тебе и остальных. Она призывала меня вступить в альянс Пятерых, суля власть и могущество, но я согласился по совершенно иным причинам. – спокойно объяснил Бальтазар, и головорез удивленно воззрилась на него.
- Мэлиссан возглавляла Пятерых? – недоверчиво переспросила она.
- Я вступил в альянс с единственной целью узнать, кто остальные участники. – кивнул монах. – Тогда я смог бы подготовить их падение.
- Похоже, мы появились очень вовремя и сделали за тебя грязную работу. – уязвлено заметила Канни.
- Полагаю, все участники альянса злоумышляли друг против друга. – возразил Бальтазар. – Чтобы не пришлось потом делиться властью. Мэлиссан же интриговала против всех сразу, преследуя свои собственные цели.
- Но какие же цели? – вмешался Хаэр’Далис. – Она не Дитя, значит, не сможет завладеть Троном, даже добившись смерти всех претендентов. В ее же версию событий, где она доблестно борется против возвращения Баала на Трон, мне что-то верится слабо.
- Ее помыслы мне неизвестны. – равнодушно отозвался монах. – Достаточно того, что нашей с ней общей цели мы достигли. Остальные участники Пятерых мертвы.
- И теперь что? – фыркнула головорез. – Ты желаешь убить нас и взойти на Кровавый Трон?
- О, нет, сестра. – с невеселой улыбкой ответил Бальтазар. – Мои планы гораздо более мирные. Я поклялся уничтожить всех до единого детей Баала, навсегда стереть с лица Фаэруна следы его мерзостной сущности. Когда же я буду уверен, что остался последним, я совершу ритуальное самоубийство. С моей смертью последнее воспоминание о Баале исчезнет из этого мира. Но прежде мне придется уничтожить вас. – он перевел пристальный взгляд с Канни на стоящего рядом с ней Саревока.
- Ты не вправе судить нас, а тем более приговаривать к смерти, Бальтазар. – решительно заговорила Имоен, вставая рядом с братом.
- Просто оглянись назад, дитя. – снисходительно заметил монах. – Сколько трупов устилает пройденный тобой путь?
- Можно подумать, у тебя их было меньше. – надулась задетая за живое волшебница.
- Ничуть. – усмехнулся Бальтазар. – Одно лишь наше присутствие несет в себе гибель всему живому. Такова наша участь, наша судьба. В том нет даже нашей вины, мы лишь орудия нашего отца, рабы крови. И с каждой минутой растет наша мощь, а с ней - масштабы разрушений и хаоса. Королевства падут, реки Фаэруна покраснеют от крови!
- Сценический экстаз. – шепнул в этот момент Гаррик Хаэр’Далису, и Канни, краем уха уловив слова юноши, не удержалась от совершенно неуместного хихиканья.
- Это должно прекратиться! – не обращая на них внимания, продолжал Бальтазар. – Увы, ваша смерть - лишь неизбежная необходимость. Я даже позволю уйти тем из вас, кто не несет в себе тьму.
Он оказался страшным противником. Многолетняя практика отточила навыки монаха в рукопашном бою до совершенства. Помимо этого, Бальтазар обладал невероятной для смертного силой и тигриной ловкостью. Сбив с ног показавшихся ему медлительными и неповоротливыми бойцов в латах, монах набросился на Канни с Имоен, и только не уступавшему ему в скорости и ловкости Хаэр’Далису удалось отразить страшный удар. Чувствуя себя словно под ногами дерущихся големов, девушки просто бросились наутек. Гаррик, вполне разделяя мысли сестер, испепелил одного из подручных Бальтазара и, отступив, запел боевую песнь. Сознавая, что от магии в данном бою толку будет немного, тифлинг сменил обличье, и удар его могучих крыльев отбросил противника назад, где на того тут же обрушился Саревок. Аномен атаковал издалека энергетическими лезвиями, уже зарекомендовавшими себя в бою с Абазигалом. В конце концов, им совместными усилиями удалось хотя бы слегка измотать монаха. Все его помощники давно погибли. Движения Бальтазара немного замедлились, и, улучшив момент, демон вонзил стальные когти в шею последнего сына Баала.
Увидев, как тело Бальтазара начинает обращаться в прах, Канни немедленно воззвала к Карманному Плану, не желая иметь дело с наемниками, которые могли с минуты на минуту ворваться в зал, спеша на выручку своему командиру. Оказавшись в тишине и безопасности, компаньоны просто попадали на пол от усталости.
- Величайшие из наших братьев и сестер пали. – после продолжительного молчания тихо заговорила Канни. – Почти вся сущность Баала вернулась к источнику. К Кровавому Трону. Но что дальше делать нам?
- Мы должны… искать его? Ну, Трон. – присоединилась к размышлениям сестры Имоен. – И потом уничтожить? Или кто-то должен занять его? А что тогда будет с остальными?
- Это еще не конец. – заметил Хаэр’Далис. – Слишком много вопросов осталось без ответа. В том числе, касающихся истинных намерений Мэлиссан. Что-то мне подсказывает, что она еще не сказала нам свое последнее слово.
- А тебе не терпится его услышать, полудемон? – неожиданно донесся до них издевательский ответ.
Портал Карманного Плана на мгновение ярко вспыхнул, и все увидели приближающуюся к ним женскую фигуру. Теперь Мэлиссан была одета в черные, усеянные шипами доспехи. Ее голову венчал рогатый шлем, а в руках она сжимала нечто, напоминающее чудовищный трезубец.
- Мое имя - Амэлиссан Черное Сердце. – надменно представилась женщина, остановившись лицом к лицу с Канни. – Я была Верховной Жрицей Баала, самым могущественным и доверенным его последователем. В Смутные Времена, когда Баал находился среди смертных, мне одной открыл он способ его воскрешения. И лишь у меня одной был доступ к Кровавому Трону и собирающейся вокруг него божественной сущности, чтобы я могла провести ритуал, который вернет Владыке Убийства его силу.
- Что-то ты с этим не торопишься. – иронично прервала ее головорез, однако жрица лишь метнула на нее гневный взгляд.
- Я создала альянс Пятерых. – продолжала Амэлиссан торжествующим голосом. – Натравливая этих кровожадных животных друг на друга. Я собрала всех уцелевших Детей в Сарадуше и отворила ворота города перед Яго-Шурой. А дальше вы удачно избавили меня от него самого и отправились за остальными параноидальными глупцами, пока я отвлекала их. Альянс оставался последней преградой между мной и Троном, и вы отлично потрудились. Но не для себя. Теперь я проведу ритуал и сама стану Госпожой Убийства!
- Ты предала нашего отца, поубивала братьев и сестер, манипулировала нами. Чрезвычайно… изобретательно. – тон Канни стал зловещим. – Но пока мы здесь, тебе не завладеть Кровавым Троном.
- Большая часть сущности Баала принадлежит мне, самонадеянные вы глупцы. – повысила голос жрица. – Я уже практически богиня! Посмеете ли вы встретиться со мной у подножия Трона, или придется преследовать вас по всему Побережью?
- Похоже, ты не оставляешь нам выбора. – спокойно ответил за всех Хаэр’Далис. – Что ж, тем хуже для тебя.
- Время пришло. – возвестила она высокомерно. – Когда вы в следующий раз пройдете сквозь портал, ваш мини-План исчезнет. Останется только Кровавый Трон. Где я буду ждать вас. Не заставляйте меня… ждать слишком долго! – угрожающе рассмеялась Амэлиссан, исчезая в мерцающей арке портала.
- Вот и финальный акт нашей несколько затянувшейся драмы. – вполголоса проговорил тифлинг, глядя в напряженные лица своих компаньонов.
- Но… почему она не напала на нас прямо здесь? - недоуменно подал голос Гаррик. – Зачем давать нам передышку?
- М-м… – задумался Хаэр’Далис. – Может быть, все дело в Троне? – предположил он. – Если она черпает силу из сущности Баала, то уж всяко предпочтет сразиться на своей территории.
- Значит, медлить нельзя. – заключил Аномен тревожно. – Амэлиссан будет становиться все сильнее.